Уменьшение времени для свободной игры и рост числа психических заболеваний среди детей. Дети становятся более тревожными и печальными. Почему это происходит?

Уровень тревожности и частота заболеваний депрессией среди молодого поколения Америки неуклонно растут в течении последних 50-70-ти лет. В настоящее время, по некоторым оценкам, количество школьников и студентов, подходящих под критерии диагноза серьезной депрессии и/или тревожных расстройств, увеличилось в 5-8 раз, по сравнению с уровнем, который существовал полвека и более назад. Это увеличение психопатологий происходит не в результате изменения диагностических критериев, которые остаются постоянными.

Самое недавнее доказательство резкого увелечения количества депрессий, тревожных состояний и других психических расстройств среди современных молодых людей приводится в только что опубликованной статье Жан Твенге из Университета Сан Диего. Твенге и ее соавторы воспользовались тем фактом, что начиная с 1938 года среди многих студентов университетов по всей Америке проводился опрос MMPI (the Minnesota Multiphasic Personality Inventory), используемый для оценки различных психических расстройств, а также опрос MMPI-A (версия используемая для подростков), начиная с 1951 года. Результаты анализа этих опросников совпадают с данными других исследований, использующих разнообразные показатели и которые также указывают на значительное увеличение числа депрессий и тревожных состояний у детей, подростков и молодежи в течении пяти последних десятилетий.

Нам хотелось бы думать об истории как о прогрессе, но если прогресс измерялся бы душевным здоровьем и счастьем молодых людей, то получается что мы регрессируем как минимум с начала пятидесятых. Вопрос который я бы хотел здесь поднять, почему это происходит?

Увеличение количества психопатологий, похоже, не связано с возрастанием реальных опасностей и неопределенностей в мире. Эти изменения никак не коррелируют с экономическими взлетами и кризисами, войнами или другими событиями, о которых люди говорят как о событиях, влияющих на психическое здоровье детей. Уровень тревожности и депрессий среди детей и подростков был намного ниже в период Великой депрессии, во время Второй Мировой и Холодной Войны и во времена бунтарских 60-70-ых, чем сегодня. По всей видимости, эти изменения больше связаны с субъективным видением мира молодыми людьми.

Снижение чувства контроля над своей жизнью у молодежи.

Что мы наверняка знаем о тревожности и депрессии - это то что они коррелируют с тем, как люди воспринимают наличие или отсутствие возможности принимать собственные жизненные решения. Люди, верящие в то, что они хозяева своих судеб, в меньшей степени подвержены тревожности и депрессиям чем те, кто верят в то, что они жертвы обстоятельств, находящихся вне их контроля. Можно было бы предположить, что чувство личного контроля должно было бы увеличиться за последние несколько десятилетий. Произошел значительный прогресс в наших возможностях предотвращать и излечивать болезни, ослабли устаревшие и ограничивающие возможности людей предрассудки касательно пола, расы и сексуальной ориентации, среднестатистический человек сегодня на порядок богаче, чем в прошлые десятилетия. Тем не менее, данные показывают, что вера молодежи в то, что у них есть возможность контроля над своей жизнью, резко снизилась за последние десятки лет.

Анкета, разработанная Джулианом Роттером в конце пятидесятых и называющаяся Internal-External Locus of Control Scale стандартно используется для измерения чувства контроля. Она состоит из 23-ех пар утверждений. Одно из утверждений в каждой паре представляет веру во внутренний источник контроля (контроль осуществляется самим человеком), а другое представляет веру во внешний источник контроля (обстоятельства вне контроля человека). Экзаменуемый выбирает утверждение, кажущееся ему более правильным. Пример такой пары: (а) "Я считаю, что то, что должно произойти, обязательно произойдет"(б) "Упование на судьбу никогда не работало для меня так же хорошо как принятие решения для проведения конкретных действий". В этом случае выбор (а) представляет собой внешний источник контроля, а ответ (б)-внутренний. Множество исследований, проведенных в течение длительного времени, показали что люди , находящиеся ближе к отметке внутреннего контроля преуспевают в жизни больше, чем верящие в непреодолимые обстоятельства. Люди первой категории легче находят работу, которая им нравится, они заботятся о своем здоровье, они проявляют общественный активизм и менее подвержены тревожности и депрессиям.

В исследовании, опубликованном несколько лет назад, Твенге и коллеги проанализировали результаты предыдущих исследований, использующих опросник Роттера на молодых людях с 1960-ого по 2002-ой год. Они обнаружили, что средние данные среди детей 9-14-ти лет и среди студентов резко изменились от "внутреннего источника контроля" к "внешнему". На самом деле, скачок был таким большим, что среднестатистический молодой человек в 2002-ом был более "внешним" чем 80% молодежи в 60-ых. Усиление склонности к внешнему источнику контроля за 42-летний период соответствует такому же линейному увеличению количества депрессий и тревожных расстройств.

Отсюда следует, что увеличение склонности к "внешнему" контролю (и уменьшение контроля "внутреннего") связанно с увеличением депрессий и тревожности. Люди, верящие в то, что у них мало влияния на жизненные обстоятельства, либо же оно отсутствует вовсе, становятся более тревожными. "Что нибудь ужасное может произойти со мной в любой момент и я ничего не смогу с этим поделать". Когда уровень тревоги и ощущение беспомощности вырастает слишком сильно, люди впадают в депрессию: "Нет смысла пытаться, я безнадежен".

Сдвиг к Внешним целям, прочь от Внутренних целей.

Твенге вывела теорию, по которой увеличение уровня тревожности и депрессий поколения связаны с переходом от "внутренних" целей к "внешним". Внутренние цели связаны с развитием человека как личности, например, стать компетентным в избранных областях или развить значимую жизненную философию. Внешние цели, с другой стороны, имеют дело с получением материальных благ и оценок от других людей. Примерами таких целей могут быть хороший заработок, социальный статус и привлекательная внешность. Твенге приводит доказательства, что в среднем, нынешние молодые люди больше, чем в прошлом, ориентируются на внешние цели, а не на внутренние. Например, опрос, проводимый ежегодно среди университетских первокурсников, показывает, что большинство студентов считает, что финансовое благополучие важнее "развития значимой жизненной философии", в то время как в 1960-ых и 70-ых было верно обратное.

Сдвиг к внешним целям может также быть взаимосвязан со сдвигом в сторону внешнего источника контроля. Мы гораздо меньше контролируем достижение внешних целей, чем внутренних. Я могу, с некоторым усилием, значительно улучшить свою компетентность, что не гарантирует мне то, что я стану богатым. Я могу, посредством духовных практик или философских изысканий, найти собственное ощущение смысла жизни, но это не гарантирует, что другие люди будут считать меня более привлекательным или одарят меня похвалами. Я могу контролировать получение эмоционального удовлетворения, продвигаясь к своим внутренним целям. Но, если моя удовлетворенность связана со внешними оценками и наградами, у меня будет гораздо меньше контроля над этим.

Твенге предполагает, что сдвиг от внутренних к внешним целям представляет собой общий сдвиг в культуре материализма, которая продвигается посредством телевидения и других СМИ. С рождения молодые люди подвергаются влиянию рекламы и других сообщений, подразумевающих, что счастье зависит от внешнего вида, популярности и материальных благ. На мой взгляд, хотя Твенге частично в этом права, я хочу предположить нечто более основополагающее и значимое. Я считаю, что все это увеличение во "внешнем", внешних целях, а так же в уровне тревожности и депрессии, происходит в значительной степени из-за одновременно снижающeгося количества свободного времени для игры и увеличения времени и значимости, придаваемых учебе.

Как уменьшение возможностей для свободной игры могло привести к уменьшению чувства контроля и внутренних целей и увеличению уровня тревожности и депрессии.

Как я уже показывал в одном из своих постов от 22 и 29 июля 2009-ого года, и как демонстрировали другие авторы в недавно изданных популярных книгах , возможность для детей проводить время в свободной игре и самостоятельных исследованиях, без руководства со стороны взрослых, резко снизилась за последние десятилетия. Исторически, исследование и свободная игра представляют собой средства, при помощи которых дети решают свои проблемы, контролируют свою жизнь, развивают собственные интересы и становятся компетентными в своих увлечениях. Это была главная тема моих многочисленных постов (таких как серия постов "Значение игр" от 19 ноября, 2008). Игра - это деятельность, которая контролируется и направляется игроками и поэтому игра, по определению, направлена на достижение внутренних, а не внешних целей. Лишая детей возможностей играть самим, без контроля и наблюдения со стороны взрослых, мы лишаем их возможности научиться принимать решения, касающиеся их жизни. Мы думаем, что заботимся о них, но на самом деле мы уменьшаем их радость, чувство самоконтроля, препятствуем их открытиям и исследованиям того, что им больше всего нравится и повышаем шансы на то, что они будут страдать от депрессий, тревожности и прочих душевных расстройств.

Как принудительное образование лишает маленьких детей личного контроля, направляет их к внешним целям и способствует тревожности и депрессиям.

На протяжении более полувека, в то время как уменьшалось количество свободной игры, время, посвященное школе и школьным видам деятельности (внешкольным занятиям и спорту под контролем взрослых), неизменно росло. Сегодняшние дети проводят больше часов в день, в год и лет жизни в школе, чем когда-либо раньше. Гораздо большее значение придается экзаменам и оценкам. Вне школы дети больше, чем раньше, времени проводят в условиях, в которых их направляют, защищают и подносят им все "на тарелочке" взрослые, и они же оценивают и награждают детей. Во всех этих местах заправляют взрослые, а не дети.

В школах дети быстро понимают, что их выбор занятий и оценка собственной компетентности не имеют значения. Выбор и оценки учителей - это то, что важно. Учителя не всегда предсказуемы. Можно усердно учиться и все равно получить плохую оценку, потому что было невозможно понять, что именно хотел учитель, или правильно угадать какие вопросы будут заданы. Целью, по мнению большинства учеников, является не компетентность, а хорошие оценки. Выбирая между действительным знанием предмета и получением пятерки, большинство студентов, без раздумий, выбирают второе. И это так на любом этапе обучения, до высшей школы (graduate school). И это не вина учеников, это наша вина. Мы организовали таким образом учебный процесс. Наша система постоянных экзаменов и оценок в школе, которая с годами становится все более и более интенсивной, это система, которая очевидно заменяет внутренние награды и цели на внешние. Эта система чуть ли не предназначена создавать тревожность и депрессии.

Школа - это также такое место, в котором у детей мало выбора по поводу того с кем им дружить. Их собирают в закрытом пространстве с другими детьми, которых они не выбирали, и им нужно проводить значительную часть школьного дня в этом пространстве. В свободной игре, по крайней мере, те дети, которые чувствуют себя преследуемыми, могут покинуть ситуацию и найти другую, более подходящую группу, но в школе они не могут этого сделать. Неважно кто является обидчиком - другой ученик или учитель (а это тоже распространенно) - у ребенка нет выбора, кроме как взаимодействовать с этим человеком день за днем. И результаты иногда бывают катастрофичны.

Несколько лет назад Михай Чиксентмихайи и Джереми Хантер провели исследование уровня счастья у учеников общественных школ, с шестого по двенадцатый классы. Каждый из 828-ти участников из 33-х разных школ в 12-ти разных регионах страны, носили специальные часы в течении недели, которые были запрограммированы подавать случайные сигналы с 07.30-ти утра и до 10.30-ти вечера. После звучания сигнала, участники должны были указать где они находились, что они делали и насколько счастливыми или несчастными они себя чувствовали на тот момент. Самый низкий уровень счастливости (да неужели!) наблюдался в школе, а самый высокий - вне школы, во время встреч и игр с друзьями. Время, проведенное с родителями, попадало в середину шкалы счастливости-несчастливости. Средний уровень счастья поднимался на выходных, но потом резко снижался после обеда в воскресенье к вечеру, в ожидании начинающейся недели.

Как общество, мы пришли к выводу, что дети должны проводить наибольшее количество времени в условиях, в которых они наименее всего хотят находиться. Цена этого убеждения, измеряемая счастьем и душевным здоровьем наших детей, огромна. Пришло время переосмыслить саму сущность образования.

Другой путь.

Любой, кто честно посмотрит на опыт учеников в Демократической школе Садбери или на опыт анскулеров, где преобладают свобода и самостоятельные исследования, увидит, что существует другой путь. Нам не нужно сводить детей с ума для того чтобы их обучить. Молодые люди замечательно могут заниматься самообразованием без всякого давления, если им предоставить свободу и возможности. Они занимаются этим с радостью и, в процессе обучения, они приобретают внутренние ценности, самоконтроль и эмоциональное благополучие.


Автор: Питер Грей
"The Decline of Play and Rise in
Children's Mental Disorders"





Дополнительно:

Опубликована новая книга Кена Робинсона: «Школа будущего. Как вырастить талантливого ребенка»

Одри Уотерс: «Стандартизированные тестирования – явно не то, ради чего у каждого ребенка должен быть компьютер»

Тестування в університетах- відволікаючи увагу від сенсу навчання