Политики и СМИ старательно сводят проблемы школы к нехватке денег, низкой зарплате учителей, отсутствию доступа в Интернет и т.д.


Однако главная проблема современного среднего образования — это не обеднение школы. Во время войны советская школа питалась скудно. Но именно в той школе вырастали поколения, сделавшие СССР великой культурной державой. Важно изменение типа школы, типа той культуры, которую она должна передать новому поколению. Эти изменения не происходят эволюционным путём, основной путь их реализации – это реформы.

В последние пять лет реформы образования сводились к разделению школы на «два коридора» – школу для элиты и школу для «массы», к отказу от советского принципа единой школы, к расслоению детей и молодежи России по доступу к образованию, к разгосударствлению школы и перестройке мировоззренческих оснований образования. Планомерно реализовывался отказ от методологического принципа общеобразовательной школы.

В «Концепции модернизации российского образования на период до 2010 года», принятой в 2003 г., цель этой модернизации была определена так: «Обеспечить дифференциацию и индивидуализацию образования при обеспечении государственных образовательных стандартов - на основе многообразия образовательных учреждений и вариативности образовательных программ». То есть единая российская школа, единая образовательная система, по мнению реформаторов, исчерпала себя…

В Концепции проекта нового федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» сказано: «Целью разработки законопроекта является обеспечение комплексной модернизации законодательства Российской Федерации в области образования, направленной на приведение его в соответствие с новыми общественными отношениями, возникающими в сфере образования».

При этом Правительство, и министр А.А. Фурсенко уходят от ясного ответа на вопрос: какие новые общественные отношения возникли в сфере образования России, из-за которых надо кардинально изменить всю систему образования? Ясного ответа не дождаться, но из туманных намеков и практических результатов следует, что разработчики доктрины реформ образования считают, что изменение отношений собственности в России и вызванное им социальное расслоение населения должны быть перенесены и на детей и подростков, а затем и на молодежь. Разделение взрослого населения по доступу к социальным и экономическим благам должно пройти и по детям.

И хотя социологи всё больше данных приводят в пользу того, что сохранение и укрепление единой школы, социализация детей из разных социальных групп могли бы нейтрализовать эксцессы реформы, что единая школа может создать социальную базу для восстановления и модернизации России, к настоящему моменту поставленная реформаторами задача в существенной мере выполнена. В России уже сложилась новая социальная система, школа даже не двух, а трех «коридоров» – «элитные» гимназии, лицеи, спецшколы; школы с частично оплачиваемыми услугами или отдельными привилегиями в образовании; массовые общеобразовательные школы, обязанные обеспечить «образовательный стандарт». Людей загоняют в порочный круг: нет денег – нет хорошего образования, нет образования – не будет денег.

Важным результатом этого реформационного процесса уже стало в бедной части населения снижение квалификации работников и быстрое нарастание малограмотности и неграмотности. По данным Минобороны, в 1997 году до 25% призывников из сельской местности оказываются фактически неграмотными, а полностью неграмотным был каждый десятый призывник в Сибири. О том же говорит и уголовная статистика. По данным Отдела по предупреждению правонарушений среди несовершеннолетних МВД РФ, каждый третий правонарушитель школьного возраста в 1999 году не имел даже начального образования[1]!

По совокупному «индексу человеческого развития», принятому ООН, СССР в 1970 г. занимал 20-е место в мире. На начало 1995 г. Россия (уже без республик Азии) находилась во второй сотне государств - в бедной части стран «третьего мира». Микроперепись 1994 г. показала: лиц «с начальным образованием и не имеющих такового» в возрасте 20-24 года было в России 0,8%, а в возрасте 15-19 лет – уже 9%[2] [5]. В жизнь входит постсоветское поколение.

А вот данные переписи 2002 года. Обращает на себя внимание достаточно многочисленная группа молодежи с уровнем образования не выше начального: 5,8% в возрасте 15-19 лет, 1,7% в возрасте 20-24 года, – социализировавшаяся уже в условиях действия закона об обязательном основном среднем образовании. Численность молодых людей в возрасте 16-29 лет, имеющих лишь начальное общее образование, увеличилась в межпереписной период в 2,1 раза и составила 0,5 миллиона человек, из которых 70% нигде не учится.

Сравнение образовательного состава возрастных групп 25-29 и 50-54 лет говорит о тревожной тенденции сокращения доли населения с профессиональным образованием среди сельской молодежи по сравнению с городскими сверстниками. Более того, как показала перепись 2002 г., в молодых поколениях сельских жителей лиц с профессиональным образованием меньше, чем в поколениях их родителей.

Как ни странно, власть стремится поставить себя вне этого социального конфликта. Она ограничивается констатацией фактов. В Послании Федеральному собранию 2004 года Президент В.В. Путин сказал: «Одна из самых серьезных проблем – это недоступность качественного образования для малоимущих [выделено нами – Авт.]. Обучение сопровождается дополнительными платежами, которые не каждый может себе позволить. Сокращение общежитий, маленькие стипендии не позволяют детям из малообеспеченных семей – особенно из отдаленных городов и сел – получить качественное образование».

Никого и не удивляет, что Президент констатирует недоступность нормального образования для большой части населения. Это - результат политики, главных принципов которой власть менять не собирается. В чем же тогда заключается «борьба с бедностью», если главных принципов реформы власть менять не собирается? Казалось бы, она должна принять специальные меры, чтобы разрешить проблему в рамках своей политики. Но ничего этого нет, ничего делать не собираются.

В.В. Путин высказал в том же послании философскую истину: «Доступность услуг образования и здравоохранения, возможность приобрести жилье помогут нам смягчить проблему бедности». Но ни этой доступности, ни этой возможности дать обедневшим людям не предполагается.

Образование в России перестает быть всеобщим и обязательным! Образовательный процесс превращён в услугу. Когда ребенок ощущает себя потребителем услуг, его невозможно мобилизовать для больших усилий, которых требует освоение знаний. Получение услуг – дело добровольное. Если так, образовательный уровень будет снижаться закономерно и неуклонно. В проекте «Федерального государственного образовательного стандарта среднего (полного) общего образования», предложенного Минобрнауки к обсуждению в конце 2010 года, нет ни слова об обязательном характере среднего образования в России. Стандарт требует «индивидуализации процесса образования, в том числе посредством самостоятельного проектирования обучающимися образовательной деятельности и эффективной самостоятельной работы по реализации индивидуальных образовательных планов в сотрудничестве с педагогами и сверстниками».

Какие же «индивидуальные образовательные планы» составит для себя большинство подростков? Это известно из опыта западной «школы для масс» - планы освоения наименее трудоемких предметов. И прежде всего пострадают жесткие, строгие дисциплины – из учебных планов будут «вымываться» физика и химия, алгебра и тригонометрия. Мы не успеем оглянуться, как Россия свалится в «культуру лени и вседозволенности» - так называют западные социологи уклад «школы для массы».

Переведя образование в разряд услуг, реформа резко снизила, просто обрушила, статус учителя. В советской школе учитель был наставник и защитник детей, в рыночном обществе, которое пытаются построить в России, учитель – всего лишь служащий корпорации, которая предоставляет образовательные услуги. Это два совершенно разных символа.

Уже за 90-е годы реформа привела к заметному падению образовательного уровня школьников. В 1982 году на всех международных конкурсах советские школьники заняли первые места. В 1995 году РФ сошла на 8—9-е места. В целом, по данным экспертизы ЮНЕСКО, проводившейся в 65 странах мира, РФ скатилась на 50—55-е места и оказалась по качеству образования в середине третьей — худшей — группы обследованных стран[3].

Международные исследования, проведенные в 1997 году, ставили своей целью сравнение математической и естественнонаучной грамотности выпускников средних школ. По предметам естествознания тест включал 135 заданий (по физике и биологии 30%, по географии, геологии и астрономии 16%, по химии 14%, по методологии науки и экологии 10%). Задания с выбором ответа составляли 75% и со свободным письменным ответом 25%. Полученные результаты по России на фоне двадцати стран мира показали нам на этот раз грустную картину: во-первых, резкое расслоение школ и учащихся России по качеству знаний, а во-вторых, громадное снижение уровня знаний школьников. Ученики, массовой школы (96%) показали очень низкие результаты. В общем списке стран-участниц сравнительных исследований Россия оказалась на третьем месте снизу. Более низкие результаты показали школьники только двух стран: Южной Африки и Кипра.... [4]

Что будет дальше, вполне очевидно. Российская школа, превращаясь в коммерческую организацию, будет способствовать дальнейшему социальному расслоению и формированию высших и низших «каст» в обществе. Новая система образования будет нацелена на обеспеченные слои населения, обходя стороной малоимущих, что неизменно повлечёт за собой социальные конфликты вплоть до новой революции. Социальный статус учителя будет окончательно приравнен к уровню обслуживающего персонала, а с падением его авторитета, значительно понизится и общее качество образования даже для детей богатых родителей. Таким образом, реформа образования, проводящаяся сегодня в России, нацелена даже не на долгосрочные прибыли и уж тем более не на созидательные цели народного просвещения, а скорее на короткий период коммерческой выгоды, за которым, вероятнее всего последует хаос в масштабах всей страны.